Черницын Максим. Машина врезалась в место, где сидел Максим, на скорости 140 км/ч

– Уже проснулся? Доброе утро, сынок! – Саша склоняется над кроватью сына и целует его. – Ну, что? Будем переодеваться и умываться?
Семилетний Максим лежит неподвижно, голова повернута влево.
– Сейчас мы снимем с тобой маечку, трусики… – Саша продолжает разговаривать с сыном, комментируя каждое свое действие и как будто не обращая внимание на пугающую тишину в ответ. – Вот, сняли! А теперь памперс тебе поменяем. Все! А теперь давай, Максимка, наденем с тобой рубашку, штаны, носочки. И будем завтракать!
Максим вдруг начинает моргать.

«С мамой Максима – Катей – я познакомился еще до армии. Помню, отмечали у друзей 23 февраля. И она пришла. Красивая. С серыми глазами. Стали встречаться. Армию отслужил, жить вместе стали, через год поженились. Максим родился. Веселый, озорной. Постоянно в движении. Машинки коллекционировал, роботов-трансформеров. Больше всего ему нравилась сказка про оловянного солдатика и мультики про фиксиков. Еще Максим любил играть дома с рыжим котом Кирюшей. Любил вареные сосиски и свежие огурцы. Радовался, когда именно я забирал его из садика. Он брал меня за руку и говорил: "Папа, пошли в магазин!" И мы шли покупать ему "киндеры". Сын занимался в футбольной секции. Мечтал полицейским стать, когда вырастет. В этом году должен был пойти в школу. Ждал этого очень. А теперь я жду, чтобы Максим начал мне отвечать. Для меня любое его слово будет в радость», – говорит Саша.

Всего полтора года назад они с женой мечтали совсем о другом. Купили в ипотеку двухкомнатную квартиру на первом этаже в пятиэтажке, делали там ремонт. Собирались переезжать. Осенью планировали отвести сына на подготовку к школе, а летом выбраться, наконец, на море. Не были там ни разу. Но 1 июня, в День защиты детей, произошла страшная трагедия.

Та суббота и у Саши, и у его жены была рабочей. Он с бригадой ремонтировал квартиры, она с утра уехала в банк, где работала кредитным специалистом. Вечером вернулись домой, взяли сына и примерно в половине девятого поехали все вместе в известный ресторан быстрого питания. На улице уже начинало темнеть, но было тепло и сухо.

Очевидцы ДТП помогли ему выбраться из покореженной машины. А прибывшие на место инспекторы ГИБДД забрали на освидетельствование – и его, и курсанта-лихача. Ни у одного из водителей следов алкоголя и наркотиков в крови обнаружено не было.

«К сыну в больницу я приехал утром следующего дня, но увидеть его мне не разрешили. Максим находился в реанимации в очень тяжелом состоянии, был подключен к аппарату ИВЛ (искусственной вентиляции легких). У него была закрытая черепно-мозговая травма, отек головного мозга, перелом третьей части бедра правой ноги, ушибы внутренних органов. Черепную коробку ему не вскрывали, отек мозга снимали капельницами. Операцию на бедре сделали через 9 дней: скрепили костные отломки фиксирующими конструкциями. Еще через несколько дней установили в горле трахеостому – специальную дыхательную трубку. Кормили Максима через зонд. Только через неделю или две меня стали пускать к сыну на 5-10 минут. Я держал его за руки и что-то говорил. А он просто лежал неподвижно – весь замотанный, с трубочками вокруг. И никак не реагировал. Очень страшно было видеть его таким. В больнице Максим провел больше трех месяцев. Полтора из них в коме», – рассказывает Саша.

В конце сентября он привез сына на реабилитацию в одну из московских больниц. Но во время обследования выяснилось, что у ребенка посттравматическая гидроцефалия: в желудочковой системе головного мозга скопилась спинномозговая жидкость, ликвор. Максиму срочно нужна была операция: установка шунтирующей системы для выведения излишков жидкости в брюшную полость и нормализации внутричерепного давления.

В Пензу они с сыном вернулись в декабре. Новый год встретили уже в своей двухкомнатной квартире. Ремонт помогли закончить родные. Максиму сразу купили специальную кровать, кресло-коляску, вертикализатор.

«Внутренне мне очень тяжело. Жена погибла. Сын на инвалидности. Следствие по делу о ДТП шло почти год. Сначала меня обвиняли в случившемся, потом с помощью экспертиз доказали обратное. Суд признал вину курсанта. Но мы пошли на обоюдное примирение сторон с выплатой компенсации. Хоть какие-то деньги на лечение Максима. Я же со дня аварии больше на работу не выходил. Живем с сыном на пособие и пенсию по инвалидности. Я каждый день занимаюсь с ним по несколько часов: массаж, ЛФК. Сейчас Максим может час простоять в вертикализаторе. Голову пока не держит, но в коляске сидит хорошо – спина под углом 90 градусов. Лучше спит по ночам. Кормлю я его в основном специализированной смесью – через трубочку в животе, но пробовал и фруктовое пюре по чуть-чуть с ложечки давать. Глотает. Надеюсь, скоро сможет обходиться без гастростомы. Да и все шансы, что будет дышать сам, у него есть. Со зрением пока непонятно. Врачи сказали: "Поражение зрительного нерва". Но мы будем бороться! Теперь только ради Максима и живу», – говорит Саша.

В этом году он дважды привозил сына на реабилитацию в московскую больницу – в январе и августе. Она была бесплатной, по ОМС. Но этих курсов оказалось недостаточно, Максиму очень нужен платный курс. Ему нельзя упустить самый продуктивный период для восстановления. Деньги, которые по суду выплатил виновник ДТП, уже ушли на лечение. Оплатить реабилитацию его папа не сможет. Помогите Максиму!

Фонд «Правмир» помогает взрослым и детям, нуждающимся в восстановлении нарушенных или утраченных функций после операций, травм, ДТП, несчастных случаев, инсультов и других заболеваний, пройти реабилитацию. Вы можете помочь не только разово, но и подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.